Oxyd
Главное не скатываться в состояние, когда ты не можешь писать код без стакана пива - говорил я себе. Говорил, прихлёбывая из стакана эль и скатываясь.
Я начал пить разумно лет в 16, до этого был полный туман; изредка всплывающие фигуры и бутылки из него говорят мне, что тот период жизни я провёл не совсем грустно. Когда я впервые выпил и сохранил в себе способность контроля, всё вокруг этому препятствовало - пьяные друзья, распутная девчонка на моих коленях и запах жареных на костре сосисок. Изуродованных пузырями сосисок, которые и сырые-то кажутся не совсем нормальными - а уж жареными и подавно.
Сейчас у меня было не так уж и мало - 56 таблеток феназипама, 28 таблеток хлорпротиксена, пять пакетиков травы, четыре литра густого как сперма эля и где-то под задницей старалась выжить пачка сигарет, всё безуспешнее сминаясь шершавыми половинками джинсовой силы притяжения и пыльной отдачей противодействующей этой жопе ткани кресла. Мой мозг сейчас наполовину состоял из экземпляров объектов и методов над ними, а наполовину был забит пирожками с капустой и картошкой.
Зачем я снова открыл редактор? Это страшная сила. Редакторы, особенно такие, способны истереть в порошок килограммы моноширных шрифтов и превратить их в кашу унылых, скучных и абсолютно предсказуемых функций.
Зачем я снова открыл пиво? Это страшный напиток. Его можно пить литрами, не замечая часами своего помешательства над миром треклятых символов, слотов, методов, функций, импортирования библиотек, переключения контекста, персистентности блоков, беспощадных, жестоких циклов, итераций и безудержных условных операторов, готовых твою родную мать отсортировать по каждой волосинке от макушки до её лобка. Неужели пиво, именно слабоалкогольное и густое как сперма пиво превращает людей в то, чем они тут являются - потоком байтов, редким, как пукание святого отца за алтарём во время воскресной службы? И что страшнее и страннее всего - почему поток байтов такой редкий, почему его нужно дожидаться и почему вообще нужно его ждать? Зачем? Почему тебя, пьяного и одурманенного символами, тянет к потокам слов, что пытаются складывать из себя шрифты и люди?
Я начал программировать в 16, до этого был полный туман; изредка всплывающие художественные книжки и красные от чернил дневники говорят мне, что тот период жизни я провёл не совсем бесполезно. Когда я впервые открыл редактор и написал туда "", всё вокруг этому препятствовало - скандалящие родители, ленивый кот на коленях и запах жареной на кухне курицы. Измотанной температурой курицы, которая и сырая-то кажется повидавшей самого Птолемея - а уж жареная и подавно.
Сейчас у меня было не так уж и мало - 8 импортированных библиотек, 6 объектов модели базы данных, 3 файла лиспа, пару книжек густого как английский мануала и где-то под задницей хоронили несколько сот тысяч микробов, раздавленных безжалостной пачкой сигарет под шершавыми половинками джинсовой задницы. Мой стол сейчас наполовину состоял из конспектов и ручек к ним, а наполовину был забит пивом и пирожками с капустой и картошкой.
Стакан пустеет. Пустеет, мать его, стакан наполовину пуст и пусть считают меня пессимистом - но я выбираю полный. Он хотя бы отвлекает на пару секунд от редактора.
